Епископ Артемий (Радосавлевич): Православие и вызовы нашего времени

Лекция, прочитанная в Студенческом центре г. Косовская Митровица 23 февраля 2009 года

Сербский народ сегодня страждет под грузом многих проблем, и их не может не разделять с ним Сербская Православная Церковь. Проблемы эти, по преимуществу, следствие более чем полувекового господства коммунизма в Сербии, но в не меньшей степени они порождены недавними годами войн и страданий, обрушившихся на все сербские земли, а более всего на Косово и Метохию.
Последствия этих войн сказываются на всех уровнях народной жизни: биологическом (наша численность стремительно уменьшается, мы исчезаем), экономическом (всеобщая бедность и нищета, уничтожение хозяйственной основы), душевном (психическая расслабленность и невротичность) и духовном (практический атеизм и богоотчуждение) – и проявляются как индифферентизм, экуменизм и глобализм.

Что же до собственно церковных проблем, то, как нам представляется, они отражают желания и устремления многих церковнослужителей (как среди низшего клира, так и среди высшей иерархии) во всех жизненно важных вопросах следовать мирским устремлениям, зачастую теряя из виду канонические принципы и правила, установленные святыми отцами и являющиеся для Церкви мерилом жизни и поведения на протяжении веков. Вот почему сегодня нередкими стали различия и даже расхождения во взглядах, мнениях и поступках отдельных иерархов Сербской Церкви, и шире – представителей Православия в целом, что отрицательно влияет на жизнь верующих и их отношение как к Церкви, так и к своему личному спасению.

То, о чем мы будем говорить сегодня, лишь на первый взгляд касается исключительно нашей поместной Сербской Православной Церкви, так как тема «Православие и вызовы нашего времени» требует рассмотрения в более широком – всеправославном – свете. Ибо все Православные Поместные Церкви составляют одну Православную Церковь – единую святую соборную и апоcтольскую Церковь Символа веры. Православие зиждется на основе непрерывного существования в веках самой этой веры и жизни по вере, что и представляет собой Православное Предание. Сие Предание следует понимать не как некий статический факт или просто определенную историческую данность, но как динамический фактор, как непрерывно живое и животворное присутствие Святого Духа в жизни Церкви.

Вопрос Предания всегда был, а сегодня особенно есть вопрос жизни и смерти, вечной жизни или вечной смерти для каждого члена Церкви Божией Православной. Этот вопрос о Предании испокон века имел огромное значение для Церкви потому, что и апостольство Церкви в мире, а тем самым и само существование ее непосредственно связаны с ее отношением к Преданию. Он, без сомнения, важнее всякого другого вопроса и теперь, когда мы, вольно или невольно, оказались в тупиках различных злободневных проблем и вызовов, из которых мы назвали лишь основные – те, что сегодня грозят разорением и извращением всех составляющих веры православной, определяя жизнь нынешнего человека в соответствии с совершенно чуждыми духу Православного Предания ценностями.

Эти актуальные сегодня вызовы – индифферентизм, экуменизм и глобализм, а также и различные другие общественные недуги современной нам эпохи и попытки вести бесплодные диалоги как нельзя лучше могут быть охарактеризованы словами святителя Василия Великого: «Сдвинуты с места все пределы отцов, приведены в колебание все основания и все твердыни догматов» (О Святом Духе к святителю Амфилохию, епископу Иконийскому).

Что же означает само слово «вызов»?

То, что для личности, для всякого верующего, любого человека представляет собой искушение, в более широком охвате, когда затрагиваются народ или Церковь, и есть вызов. Искушение определим как совокупность обстоятельств, в которых человек, индивид может по слабости своей впасть в некий грех. Потому мы и молимся ежедневно Отцу своему Небесному: «И не введи нас во искушение», что, по слабости своей, в момент искушения могли бы не устоять перед падением. Совершенно сходным образом и мы как общность, как народ, как Церковь осознаем и ощущаем, что современным вызовам, коль скоро окажемся перед ними, трудно противостоять и в этих обстоятельствах трудно свою веру православную сохранять в чистоте и непорочности. Итак, вызов есть любое искушение, угрожающее Православию в широком (всеохватном) понимании.

Таких главных вызовов нашему народу (и, шире, всем народам) три, из них проистекают и все остальные. Это индифферентизм, экуменизм, глобализм.

Рассмотрим каждый из них в отдельности.

Индифферентизм, по сути, отражает и показывает недостаток воли для различения понятий в сфере основных ценностей веры и нравственности. Противоположен этому состоянию фанатизм как чрезмерное превознесение ценности одного элемента (чего-то несущественного) за счет целого.

Индифферентизм в виде недостаточного внимания к делу личного спасения осуждает Сам Господь во многих местах Своего Евангелия (см.: Мф.13: 24–30; 22: 1–14), а также словами: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно» (Лк. 10: 41–42). Также и апостол языков Павел пишет в Послании к евреям: «Как мы избежим, вознерадев о толиком спасении» (Евр. 2: 3). Еще более характерны слова пророка Илии относительно равнодушия людей к вере: «Долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте» (3 Цар. 18: 21). Или, как, предостерегая, говорит Иоанн Богослов: «О, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3: 15–16).

Отсюда видно, что индифферентность есть великое зло с любой точки зрения. Это зло овладевает, когда распространяется равнодушие к вере и нравственности среди высших кругов или же среди большинства народа. И в самом деле, зло индифферентизма к вере пустило глубокие корни в жизни нашего народа особенно в прошлом, ХХ веке. Причин тому, без сомнения, множество, но, как нам представляется, по большей части это последствия многолетнего влияния коммунизма, атеизма и материализма. Сей недуг обнаруживается во всех областях народной жизни, когда дело касается отношения к вере и Церкви Православной. Перечислим лишь некоторые проявления индифферентизма: в отношении к посту («грех не входит через уста»), посещению богослужения (церковность), отсутствие понятия о грехе и, в особенности, небрежение о своем спасении. Вера у многих сводится к тому, что «есть Нечто», но как будто к ним не относящееся. Им нет дела до того, что такое это «Нечто». Многие из нас живут так, как и те, кто не верует в Бога. Забота о материальном, преходящем занимает все наше существование. В загробную жизнь по большей части не верим. Часто можно услышать в нашем народе: «Дайте мне есть и пить, пока жив, а как умру, бросьте меня, где хотите».

Что же касается нравственности, то известно, что индифферентизм в этой сфере охватывает, прежде всего, высшие круги общества (городские слои) и далее в виде моды, как эпидемия, распространяется на широкие народные массы. Село до последнего времени было невосприимчиво к влиянию города, но с появлением средств массовой коммуникации, а в особенности под воздействием коммунистической идеологии и атеистического просвещения в школе оно потеряло эту свою устойчивость и по части порока и безнравственности теперь мало чем отличается от города. Обескураживает еще и то, что в человеческом обществе, подверженном постоянному движению (течению), есть люди, остающиеся холодными как камень и пассивными, как щепка в воде, носимая волнами взад и вперед, так что все движется вокруг них, а лишь они одни остаются безучастны.

Индифферентизм в вопросах веры можно считать одним из страшнейших зол, но сходным образом может быть охарактеризована и его противоположность – фанатизм, столь же пагубный, когда дело идет о вере и спасении. Следовательно, православный верующий должен находить для себя средний, царский путь, прививать себе здоровое церковное сознание, освобождаясь вместе с тем как от ненависти к кому бы то ни было, так и от предубеждения к чему бы то ни было. Потому прав преподобный Максим Исповедник, говоря, что «добродетель есть середина между двумя крайностями».

Другой, не менее опасный вызов, стоящий сегодня перед Церковью Православной и перед каждой православной душой, это экуменизм –естественное порождение индифферентизма. Последний во многом ослабил в православных ревность к вере и спасению, традиционным ценностям, возвышенным идеалам. На подготовленной таким образом почве легко пустила корень другая болезнь на теле Православия – экуменизм, пытающийся стереть и устранить различия между светом и тьмою, между Христом и велиаром (ср.: 2 Кор. 6: 15), православной верой и разными еретическими учениями, между Церковью Православной и существующими христианскими деноминациями, по сути своей ересями, которые по инерции называют «Церквями».

Отсюда следует, что понятие экуменизма, обозначающее движение за взаимное сближение и окончательное объединение различных христианских Церквей, не является православным. Ибо Православие исповедует и проповедует веру во единую святую соборную и апоcтольскую Церковь и как таковое не знает и не признает существования нескольких христианских Церквей, хотя и у нас слово «Церковь» по инерции или привычке используется для отпавших от Церкви и отделившихся христианских деноминаций, как-то: римо-католиков, протестантов (разнообразных сортов), англикан и других.

Это движение экуменизма своими истоками уходит в начало ХХ века, зародилось же оно в протестантской среде. Действительно, то был вызов и искушение и для самих тогдашних Православных Церквей, которые вследствие непосредственных контактов и неосторожных заявлений некоторых церковных сановников постепенно теряли сознание собственной идентичности. В заигрывании с экуменистами предводила Константинопольская Патриархия – как тогда, так и теперь. Остальные поместные Православные Церкви следовали за нею. Наступило время ВСЦ, чьим «органическим членом стала и Православная Церковь» через своих высоких представителей. Отпавшие еретические сообщества христиан с течением времени стали на жаргоне православных называться «сестринскими Церквями», дошло и до «теории ветвей», и до «двух легких», межцерковного диалога, совместных молитв и т.д.

Худое семя, однажды посеянное, укоренилось и быстро дало обильные всходы. Начальный экуменизм, сейчас известный как Всемирный совет Церквей, стал современной христианской ересью, или, как его называет преподобный отец Иустин Челийский, всеересью. Феномен экуменизма сегодня не является чем-то новым и неизвестным. О нем десятилетиями довольно пишется и говорится, так что по праву можно сказать, что речь идет о некоем весьма сложном явлении. Экуменизм, прежде всего, экклезиологическая ересь, ибо ударяет по самому корню православной веры – по святой Церкви Православной, тщась претворить ее в единую «экуменическую (вселенскую)» организацию, лишенную всех богочеловеческих определений тела Христова, и тем самым приуготовляя путь самому антихристу.

И хотя экуменизм глубоко укоренился, хотя многие «православные» деятельно впряглись в его повозку и активно в нем участвуют, все же цель, которую поставил перед собой экуменизм – объединение всех христиан, все-таки еще слишком далека и не наблюдается даже на горизонте. Среди православных народов существует сильное сопротивление экуменическому движению, выражающееся различным образом. Протагонисты экуменизма видят, что этот процесс знакомства и сближения разных христианских сообществ продлится долго, а конечная задача – их полное объединение – остается совершенно под вопросом. Кто его дождется? А они спешат. Потому недавно и стали продвигать новый проект, новый вызов, называемый глобализмом. Точно по пророческим словам апостола Иоанна Богослова: «Второе горе прошло; вот, идет скоро третье горе» (Откр.11: 14). Князья света сего и творцы «нового мирового порядка», увидев, что путь экуменизма к стиранию различий, веками существующих как между разнообразными христианскими деноминациями, так и между разными религиями (христианством, исламом, иудаизмом, буддизмом), медлен и долог, и потому конечный результат – создание мировой религии, соответствующей единому мировому правительству (как предтече антихриста), – крайне неопределен, изобрели нечто, на их взгляд, более эффективное. Глобализм и есть сие новое открытие.

Он не имеет основой ни прозелитизм (переманивание верующих кнутом или пряником из одной религии в другую), что столетиями было любимым методом римо-католиков, ни экуменизм (намеренное упущение из виду и небрежение различий между верами ради сближения и объединения). Как видно из самого названия, глобализм имеет отношение ко всему, стремится стать мировой религией без Бога. Потому от своих «апостолов» ожидает и требует в качестве первого шага не отречься от своих веры, нации и т.п., но презреть их, высмеять, оплевать. Презреть всякую свою ценность и величие, своих национальных героев, традиции, святыни. Но только свои, и ни в коем случае не чужие. Пренебрежение и оплевывание чужих ценностей сеет разделение, раздоры и столкновения, а оплевывание своих, как ни парадоксально, ведет к сплочению и объединению. Это именно то, что глобалистов всех стран соединяет. Не будет больше ничего их разделяющего, отличающего одних от других. Вначале глобализм не требует ни от кого демонстративно порвать со своими (до сих пор) ценностями и установлениями, в которых люди занимают некие (часто высокие) положения. Он не создает собственных учреждений, не строит своих храмов, ведь это опять вело бы к разъединению и разделению, что противоречит цели самого глобализма.

Слово «глобализм» обозначает не установление, но – идеологию, которую западные великие державы стараются навязать всему свету. Приверженцы и промоутеры (продвигатели) глобализма узнаются по тому, что в своей публичной деятельности утверждаются на характерных для глобализма понятиях и идеях.

Ни одна до сих пор известная идеология или вера не применима и не приемлема для всего мира. Поэтому и мир не является единым. А именно оно, единство, необходимо тем, кто мечтает и желает установить власть над целым светом. Чтобы преуспеть в этом, им нужна всемирная религия, которая превзошла бы и заменила все известные до сего дня. Они отдают себе отчет, что ни одну из существующих религий не могут навязать всем. Отсюда и родилась идея заменить их все чем-то общим, глобальным, что объединило бы мир. Это в действительности и есть глобализм. Он не заботится о поддержке и пропаганде какой-либо из современных религий и ее ценностей, но унижает, обесценивает, оплевывает и отбрасывает любую религию. Между тем, это намерение невыполнимо, если действовать извне, но, напротив, только изнутри всякой из них. Потому цель носителей глобализма в том, чтобы среди всех народов, во всякой религии найти «своих» людей, своих сторонников, которые бы это задание исполнили.

Невзирая на то, из какого народа происходят, какой вере и религии до сего дня принадлежали, последователи глобализма имеют задачу релятивизировать, а затем и демонизировать свое прошлое: своих предков, национальные и религиозные ценности, величины, идеалы. Свои, а не чужие. И тогда цель близка. Когда все отрекутся, релятивизируют и демонизируют свои ценности, своих героев, свои святыни, в которых и выражались до сих пор их отличия от остальных, тогда друг с другом и объединятся. Не будет больше ничего, что разделяло бы их, чем бы отличались друг от друга.

Таким образом, глобализм представляет собой некую усредненную ценность, равноудаленную от всех доныне существующих и потому в равной степени неприемлемую как для православных христиан, так и для христианских еретиков, для мусульман, буддистов и даже – для атеистов. Правда, то, в чем не преуспел экуменизм, глобализму, его младшему брату, успешно удается. И так же, как бывает в жизни, когда младший брат берет пример со старшего, подражает ему и следует, так и здесь. Странно, но факт: экуменисты всюду, и у нас тоже, стали первейшими и пламеннейшими пропагандистами глобализма и его идей, каковые стараются насадить и в нашем народе.

Если же речь заходит о нравственных ценностях, то, по учению глобалистов, здесь все дозволено. Недействительны более никакие запреты, грехи, осмотрительность. Единственно воспрещается задевать и сомневаться в идеалах самого глобализма. Поэтому и авторитеты, стоящие за моральными принципами, больше не почитаются – ни Священное Писание, ни Господь наш Иисус Христос, а тем паче святые апостолы, святые отцы… Для глобалистов не имеют силы даже и обычные гражданские законы, конституции и все, что нас определяет и делает непохожими на остальных. Все это летит псу под хвост. Законы хороши постольку, поскольку и покуда служат глобализму. Потому-то в среде глобалистов и действует исключительная и безупречная синхронизация и координация, которая достигается и культивируется в диалогах ведущих личностей взаимно признаваемых институтов.

Все договоры, директивы, приказы, принципы глобализма весьма конспиративны. Они невидимы для простых смертных. Нет публичных ассамблей, конференций, делегаций, в отличие от экуменизма. У глобализма все еще нет даже собственных институтов, с помощью которых распространялось бы и пропагандировалось его влияние. Он использует существующие государственные и церковные установления, через них действует и навязывает свои положения. Приверженцы глобализма остаются на своих высоких позициях в своих учреждениях, потому что так могут быть наиболее эффективными в отрицании традиционных ценностей, признаваемых и почитаемых народом. Здесь им помогает авторитет, заслуженный ранее, пока они были истинными представителями этих установлений.

Для пропаганды новых идей глобализма его носители и миссионеры успешно поставили под свой полный контроль средства массовой информации. Через них легче всего изменить общественное мнение на заданной территории или в определенных социальных кругах, благодаря чему, на самом деле, хаос и разделение вносятся в любое сообщество, будь то национальное или религиозное. Ведь традиционалистов в СМИ представляют ретроградами, мракобесами, невеждами и консерваторами, в то время как глобалисты – в качестве передовых – создают впечатление, что большинство на их стороне.

Ради достижения своей конечной цели глобалисты могут иногда, когда того требуют интересы дела, временно пойти на попятную, приостановиться в своем наступлении, чтобы создать некий компромисс, продемонстрировать свою гибкость. Это показывает, что сия новая религия, не имея Бога, естественно, не имеет и своих мучеников, ведь глобалисты просто не желают умирать за свою веру. Напротив, для них высшим идеалом является забава, развлечение, игра, веселье, чем в основном и привлекают массы, так как народ с древних времен более всего требует «хлеба и зрелищ». Особенно народ, с помощью индифферентизма и экуменизма удаленный от истинных ценностей веры православной и потому утерявший дар различения духов, «от Бога ли суть?».

Так что же нам, православным, остается делать в такое время и при таких обстоятельствах? Остается нам, как верным чадам Церкви Православной, еще крепче прилепиться к нашим традиционным ценностям, дабы следовать нашим славным и святым предкам, явившим пример, как нужно жить на этом свете, чтобы стать достойными гражданами Царства Христова на том свете. Перед нами святая Четыредесятница, время, в которое святая Церковь определила нам более жить небом, нежели хлебом, больше мыслить о Боге, чем о богатстве, заботиться о потребном душе, а не телу. Да держимся святой веры православной и да живем по той вере, соблюдая и исполняя священные и спасоносные заповеди Божии. Ибо лишь благодаря личному и живому интересу к основным жизненным вопросам, мучающим всякого человека, прежде всего, молодого, на которые именно Православие в его подлинном понимании как вечного Евангелия Христова дает истинные и спасительные ответы, сможем безопасно пройти между современными «сциллами и харибдами» и избегнуть всех гибельных вызовов нашего времени, о которых мы сегодня говорили.

 

Епископ Рашско-Призренский и Косовско-Метохийский Артемий

(Радосавлевич)

Перевела с сербского Мария Мелькова